Официально Царицын до революции разделялся на четыре части. Неофициально же, в обиходе, город делился на много маленьких районов. До нашего времени «дожило» только одно такое историческое название (топоним) – «Голубинка», сохранившееся благодаря одноименной улице (хотя до революции «Голубинка» была значительно больше нынешней). Был «Старый город» или «Крепость», место, соответствовавшее исторической крепости (район, ограниченный современными улицами: пр. Ленина, ул. Комсомольская, берег Волги, Царица); были «Форштадт», «Бутырки», «Балканы», «Колесные ряды» и др. Впрочем, наиболее выделявшейся местностью среди них был «Кавказ».
«Кавказ» был наиболее бедной частью города, фактически – районом городских трущоб. Географически он располагался в современном Ворошиловском районе, начинаясь за нынешней улицей Огарёва (тогда – Елецкой) и тянулся полосой между ул. Княгининской (совр. Р.-Крестьянская) и Волгой (доходя почти до самой Ельшанки). А.Н. Минх в своём «Словаре Саратовской губернии» (1903 г.) пишет, что в царицынском «Кавказе» улицы «чрезвычайно узки и кривы, гористы и во многих пунктах пересекаются с оврагами; жилые здания необыкновенно скучены и между ними много землянок, всё это представляет весьма большую опасность от пожаров. На летнее время все домовладельцы имеют на дворах особые постройки, с русскими печами, для приготовления пищи, называемые «перепечками».
Точно неизвестно, где сделан этот снимок жилищ царицынской бедноты. Однако наиболее логично предположить, что это, как раз «Кавказ», дома стоят на крутом склоне, обращённом к Волге. В любом случае, вид «Кавказа» был очень похож на этот.
Этот район неслучайно стал местом приюта самых бедных слоёв населения города. Одной из главных причин было то, что Волга с ростом населения стала довольно сильно засоряться стоками. Поэтому чем ниже по течению реки находились постройки, тем хуже там была, как бы сейчас выразились, «экологическая обстановка». В центральной части города проблема загрязнённости была почти незаметна, однако берега Волги ниже места впадения в неё Царицы были уже непривлекательны для жилья. «Кавказ» занимал в городе самое «низкое» по Волге положение. Проблема была не только в «грязи» в воде, но и в том, что вода эта несла в себе опасные заболевания, в первую очередь – холеру. Справочник «Весь Царицын» изданный уже в 1911 году, но подготовленный к печати ранее, пишет: «Из окраин города обращает на себя внимание своим санитарным неустройством так называемый «Кавказ», местность, изрезанная оврагами и тесно застроенная лачугами по краям, склонам и на дне оврага. В этих лачугах проживает около 10.000 населения, живущего работой на Волжских пристанях».
Даже в самые благополучные годы вода признавалась неудовлетворительной по качеству. Например, «Царицынский вестник» (далее — ЦВ) в августе 1910 года пишет: «9 августа в химико-бактериологической лаборатории провизора Забелло произведён анализ питьевой воды. Была взята вода для анализа из разных мест, но ни холерных, ни тифозных палочек в ней не обнаружено. Но всё-таки вода для питья признана неудовлетворительной. Самое большое число колоний разных микробов обнаружено в устье Царицы (18050), у берега Волги (3840) и под сосуном (2560)». В худшие годы доходило до крупных эпидемий. Так, в 1908 году в Царицыне вспыхнула эпидемия холеры. Первое заболевание было зарегистрировано 7 июля. За июль заболело 381 человек (из которых 168 умерло), в августе – ещё 336 человек (умерло 191). Наибольшее количество заболевших оказалось, как и следовало ожидать, в «Кавказе».
Городские власти думали о проблеме «Кавказа» и пытались искать её решение. Согласно Справочнику «Весь Царицын» «Царицынское городское управление имело намерения упорядочить эти и другие окраины-рассадники эпидемий и ходатайствовало о правительственной субсидии на выселение жителей и на приведение оврагов в надлежащее санитарное состояние, исчисляя на засыпку всех оврагов в 857749 рублей 67 копеек». Ходатайство это было подано ещё в октябре 1908 года, однако до 1910 года никаких существенных мер по решению проблемы «Кавказа» принято так и не было.
Жаркое лето 1910 года
Лето 1910 года выдалось очень засушливым. Основная головная боль администрации города – возможные перебои в работе пристаней. В августе 1910 года ЦВ пишет: «Обмеление Волги, как сообщают газеты, принимает везде опасный для судоходства характер. Царицын также не избавлен от него», в городскую управу поступает письмо за подписью представителей администраций пароходств «Русь», «Самолёт», «Кавказ и Меркурий» и других с просьбой менять места стоянки судов. По этому поводу 12 августа проходило совещание Городской Управы (в полном составе) с руководством пароходных компаний.
Жаркая сухая погода способствует пожарам. Злой рок словно пробует свои силы, вскрывая проблемы в работе городского хозяйства и недостатки организации пожарного дела, медленно подбираясь к «пороховой бочке» Царицына – «Кавказу». В то лето вспыхивает несколько крупных пожаров, но всё пока не там, «Кавказу» некоторое время везёт…
25 августа на Ардаганской (ныне — Чонгарской) улице вспыхивает крупный пожар. «Огонь моментально охватил несколько сарайчиков, дом Антюхина, дом кондуктора Склярова. Несмотря на поспешное прибытие обеих пожарных частей, огонь не удалось сразу потушить потому что поблизости нет водопроводов: пришлось воду возить из будок, отстоявших от пожара на 200 саженей, а рукавов не хватало. Дом младшего кондуктора Склярова можно было бы отстоять, если бы додумались провести рукав от водопровода, находящегося за забором в полосе отчуждения железной дороги». Уже видно, что представляет собой угрозу – скученность деревянных построек; отсутствие развитой водопроводной сети резко осложняют работу пожарных команд.
29 августа, около часа дня, вспыхивает громадный пожар на складе муки Товарищества Паровой мельницы, что на Царице. «Вследствие сильного ветра деревянное здание пакгауза через несколько минут всё было объято пламенем, так что прибывшие на место пожара пожарные команды прилагали громадные усилия, чтобы локализовать огонь. Но вот с треском рухнула крыша и огонь стал тише. Загорелись мешки с мукой, которой был наполнен пакгауз. От огня, удушливого дыма и гари под ветром нельзя было стоять в 30 саженях. Пожар был в самом разгаре, как возник другой: на горчичном заводе К.В. Воронина загорелись во дворе порожние мешки. Часть пожарной команды уехало на завод, где вскоре пожар был потушен. Пакгауз мельницы сгорел дотла. Мука же горела и на другой день. Всего в складе сгорело 11 тысяч мешков пшеничной муки и 5 тысяч ржаной на 150000 рублей.
30 августа (12 сентября н.с.) горит крупный магазин В.М. Деревенскова. Пожарная команда едва натянула рукава, протянувшиеся на 200 саженей.
Великий пожар
Потушив 30 августа пожар в магазине Деревенскова, пожарные даже не знали, какая работа им сегодня ещё предстоит. Около трёх часов дня в одном из деревянных домишек, расположенных около железнодорожного депо Волго-Донской линии, кто-то решил затопить самовар. Хозяйка пролила керосин, вспыхнул огонь, перекинувшийся на её волосы. Сухое дерево вокруг загорелось. Вскоре полыхал уже весь дом. Огонь перекинулся на соседние дома. Сильный ветер погнал пламя к жилым кварталам и уже через час, около пяти вечера, пожаром были охвачены 200 домов. Ещё через час огромное огненное озеро в две версты в длину разлилось по «Кавказу». Пожарные команды не могли даже подойти к огню ближе, чем на 50 сажен. «Погорельцы, в большинстве рабочие, прибежав с работ из разных мест, метались вокруг пожарища, обезумев от ужаса. Некоторые разыскивали свои семьи. Женщины с детишками на руках отчаянно рыдали, глядя, как горит их имущество». Весь «Кавказ» превратился в один огромный костёр. Огонь мощными скачками двигался в сторону Ельшанского оврага. Пламя подошло к полотну железной дороги и перекинулось за полотно, но там его удалось затушить. Остановились расположенные рядом лесопильные заводы. Возникло новое явление – противостояние пожарных и погорельцев. Группы жильцов нападали на пожарных и отбирали у них пожарные шланги – чтобы направить воду не туда, куда собирались пожарные, а на свои дома. Пожарным приходилось уступать превосходящей силе. Разумеется, такой подход не улучшил положения, а лишь внёс сумятицу и неорганизованность. Пожар, продолжавшийся до трёх часов ночи, выжег почти весь «Кавказ» дотла.
Только утром стал виден колоссальный масштаб бедствия. «Огромное расстояние от Липецкой улицы и до самой Ельшанки представляет груды дымящихся развалин, кучи пепла, кирпичей, над которыми возвышаются лишь обгорелые трубы». Сгорело 20 улиц, 1300 домов! «Трудно себе представить, что творится с несчастными погорельцами, сколько там горя, слёз страданий! Некоторые приехали только утром с работы и не нашли даже места, где были их жилища… по пожарищу бродят плачущие женщины, руками разгребают доски, пепел, ища уцелевшую утварь. Выхватывают обгорелые ухваты, чугуны, измятые самовары, вёдра». Значительная часть из десяти тысяч человек (на стотысячный город) в одну ночь стали бездомными нищими. Погибли и пропали без вести люди (хотя жертв было относительно немного). А в одном доме накануне пожара стоял гроб с покойником. Покойника удалось спасти! «Вот и Липецкая улица. Начиная с неё, возле полотна (имеется в виду Волго-Донская линия, шедшая вдоль Волги) и вниз, по течению Волги, версты на две и шириною до Коломенской улицы стоят, слегка склонившись, тысячи труб сгоревших домов, окружённые дымом. Среди них высится, подобно неведомому чудовищу, каменное здание с зияющими отверстиями-окнами… а между этими трубами в дыму копошатся тысячи человеческих фигур, ищущих место своего дома, чтобы забрать то, что осталось. Но кроме железа и гвоздей ничего не находят».
Помимо человеческого горя перед городом встала огромная проблема. Наступала осень, ночи становились холодными, проблема размещения огромного количества людей поставила перед городскими властями как никогда острый вопрос. Естественно, денег на строительство даже временного жилья у города не было. Быстрее всех на невиданное горе откликнулся промышленник А.И. Букатин, уже на следующий день в пользу погорельцев пожертвовавший 1000 рублей и написавший письмо-призыв в газеты с предложением жертвовать средства.
Александр и Клавдия Букатины, 1903 г.
Фото ВОКМ
В тот же день в здании расположенной рядом с пожарищем Крестовоздвиженской приходской школы собралась группа лесопромышленников, обсудившая возможность помощи пострадавшим и решившая вынести этот вопрос на экстренное собрание Биржевого комитета (было выделено строительных материалов на 13000 рублей). По всему городу стали формироваться комитеты помощи погорельцам. Каждому пострадавшему ученику церковно-приходской школы было выделено 500 рублей на форму и учебники. Списки жертвователей публиковались в газетах. Наконец, 8 сентября Комитет помощи погорельцам был извещён телеграммой губернатора, в котором сообщалось, что Государыня Императрица пожертвовала в помощь погорельцам 10000 рублей, которые были переведены для этой цели на счёт Царицынского казначейства.
Свято-Духов монастырь, возглавлявшийся тогда знаменитым Илиодором, также предоставил для погорельцев ночлег (правда, им почти никто не воспользовался) и массовые бесплатные обеды. Сохранилось несколько фотографий, иллюстрирующих это.
Одна из самых знаменитых фотографий Илиодора, читающего благодарственную телеграмму в адрес Государя и Государыни по случаю пожертвования 10 тысяч рублей в пользу погорельцев
Илиодор беседует с одним из погорельцев. Харизматичный монах близок к опале. Уже в следующем, 1911 году его попытаются выдворить из Царицына
Обед погорельцев в монастыре
Автор фото с Илиодором Парфианович. РГАКФД, №12165. Источник
Переименование Вор-Горы
Практически сразу был поставлен вопрос о недопущении восстановления «Кавказа» в прежнем виде. Уже через пару дней Городская Дума приняла решение о переселении погорельцев на Вор-Гору, где им выделялись места. Впрочем, сами погорельцы отнеслись к этому решению скептически. 4 сентября газеты (ЦВ) пишут: «погорельцы не хотят уходить со своих насиженных мест на Вор-Гору. Они страстно желают начать снова постройки и сидят на развалинах, боясь, чтобы кто-нибудь в их отсутствие не захватил их места». Впрочем, многие из погорельцев расположились частью по всему городу, а частью в соседних Ельшанке, Купоросном и других сёлах. Погорельцы, образовавшие собственный комитет, требовали от Управы немедленного распределения мест для начала строительства новых домов – до наступления холодов.
Впрочем, городские власти были настроены решительно. На Вор-Горе было бесплатно выделено 400 участков для погорельцев. Тогда же встал вопрос о переименовании неблагозвучного названия «Вор-Гора» во что-то другое. В октябре 1910 г. городская училищная комиссия публикует письмо, в котором предлагает переименовать Вор-Гору в «Тихорецкий городок» (вероятно, по названию расположенного рядом Тихорецкого вокзала). ЦВ в начале октября 1910 года публикует мнение редакции на сей счёт: «Правда, следует переменить обидное и даже оскорбительное название «Вор-Гора» и весьма похвально, что на это обратила внимание Училищная комиссия… только нас удивляет то обстоятельство, что Училищная комиссия почему-то присвоила себе право избирать новое название для Вор-Горы… следовало бы спросить самих жителей Вор-Горы, какое они пожелали бы название. Нам приходилось многократно беседовать с тамошними обывателями, которые действительно недовольны названием своей местности «Вор-Горой» и желают свою гору назвать Благовещенской в честь строящегося [там] храма во имя Благовещения.
Впрочем, решение о новом названии приняла Городская Дума. «В заседании Думы 7 октября 1910 г. был решён вопрос о переименовании Вор-Горы в Дар-Гору, ввиду того, что там городом подарено погорельцам около 400 мест». Это название сохранилось, как известно, и до нашего времени. Впрочем, на Дар-Гору переселились далеко не все обитатели «Кавказа» и, как ни старалась Дума, на старом месте вновь стали возводить лачуги. Судя по аэрофотосъёмкам Сталинграда 1942 года район до самой войны был застроен довольно утлыми строениями, хотя какое-то количество капитальных кирпичных построек всё же возникло.
Сегодня о великом пожаре «Кавказа» 1910 года, кроме названия «Дар-Гора» не напоминает уже ничего. Сразу после пожара на месте бывшего «Кавказа» началось новое строительство. С тех пор сохранилось несколько построек.
Дом на бывшей Коломенской улице, построенный на месте сгоревших построек «Кавказа»
Ну, а ныне место, где когда-то стоял «Кавказ» застроено совершенно иначе.
Здесь и вокруг, от Липецкой (ныне – Баррикадной) «и далее, вниз по Волге стояли, слегка склонившись, тысячи труб сгоревших домов, окружённых дымом».