17 января 1909 года один из царицынских банков обратился к купеческому старосте Царицына, члену банковских учётных комитетов, члену биржевого общества, лесопромышленнику и крупному домовладельцу Семёну Савельевичу Голдобину с требованием погасить находящийся в распоряжении банка голдобинский вексель. Срок погашения вышел и Голдобин должен был расплатиться с кредиторами ещё за несколько дней до того. На предложение расплатиться Голдобин ответил отказом: средств на погашение собственного долгового обязательства у него не оказалось. В тот же день Голдобин был объявлен банкротом.
С этого события начинается цепочка тяжёлых финансовых землетрясений, охвативших Царицын и целый ряд фирм в Поволжье и в других регионах России. Банкротство Голдобина – сенсация для Царицына, неожиданное, шокирующее событие. Крах огромной компании, имеющей дела на Кавказе, на Севере, по всему Поволжью вызвал целую серию других банкротств. Примечательно, что банкротство стало сенсацией не только для сторонних наблюдателей, но и как буд-то бы и для самого Семёна Савельевича. Говорят, что осознав случившееся, Голдобин вроде бы хватает револьвер, мечется по своему огромному дому и палит во все стороны, куда попало. Впрочем, если таковое и было в действительности, душевное помрачение проходит у Семёна Савельевича быстро. В тот же день его фирма сама деловито начинает рассылку телеграмм с заявлением о собственном банкротстве по всей России.
Дом С.С. Голдобина располагался на месте нынешних «Волжских парусов». Был он огромен и достоял до 70-х гг.
У телеграмм – десятки получателей, кредиторы, поставщики, покупатели – всех срочно извещают о приостановке деятельности гиганта. На рассылку одних только телеграмм только в один день 17 января расходуется более 350 рублей. На бирже сообщается, что причины банкротства – чрезвычайно запутанная и запущенная тройная бухгалтерия и крупный финансовый застой в кавказских делах компании. Потери несут и банки – Русский Торгово-промышленный и Волжско-Камский банки теряют на банкротстве только вчистую более 100 тысяч рублей каждый. В этих банках у Голдобина – большие кредиты. Даны они под залог векселей – должников самого Голдобина. Многие из этих должников, при судорожной попытке погасить векселя, и сами объявляют о банкротствах. На Царицынской бирже – почти паника. Впрочем, положение спасает то, что большинство игроков почему-то твёрдо уверены, что банкротство Голдобина – проблема чисто техническая, что имущества компании с лихвой хватит для погашения всех долгов… В банкротстве винят управляющего Митрофанова, который, как выясняется, ранее уже бывал банкротом на сумму 300 тысяч рублей и даже сидел в тюрьме. Почему Голдобин взял такого типа на работу? Неужели не знал?? Купцы в ресторанах обсуждают такой странный кадровый промах. Газеты называют Митрованова «профессор банкротства». Пишут также «трогательную» историю, как в Царицын приехал родной брат Голдобина, как он кричал на Семёна Савельевича, обвиняя в бесчестии и всех заверял, что долги фирмы будут покрыты «полным рублём».
За «полными рублями» в Царицын срочно едут кредиторы. Съезжаются купцы из Перми, Вятки и других северных городов. Везут требования о погашении долгов. У каждого – впечатляющие суммы: 20, 50, 90 тысяч рублей. Выясняются и цифры. Общие активы компании Голдобина составляют 1,3 млн. рублей. Долги местным, царицынским банкам – около 600 тысяч рублей, поставщикам леса из верховьев Волги и Камы – 300 тысяч. Впрочем, при детальном исследовании вопроса возникает пикантная особенность. Миллионы миллионами, а реально у Голдобина… нет почти ничего! Никакого миллиона, никакого имущества! Незадолго до банкротства всё имущество было раздроблено и переведено на третьих лиц! Осознав данное обстоятельство, падающие в обморок кредиторы пишут заявление в прокуратуру.
31 января 1909 года в помещении гостиницы «Столичные номера» собирается многолюдное собрание – это кредиторы и разные наблюдатели: журналисты, юристы и прочие. Одних только кредиторов – около шестидесяти человек. Председатель собрания – Н.Е. Фёдоров. Объявляются более точные расчеты имущества фирмы Голдобиных: активы оценены в 1.179.900 рублей, задолженность – в 1.100.000 рублей. Расчёты показывают, что с учётом состояния имущества и особенностей всех обстоятельств при единовременной ликвидации голдобинской фирмы кредиторы едва ли смогут получить 30 копеек за каждый рубль долгов. Впрочем, если учредить Администрацию по делам банкрота, которая поборется за имущество и приведёт в порядок то, что можно привести (т.н. «хозяйственная ликвидация») – то есть надежда получить до 87 копеек. Кредиторы голосуют единогласно: за создание Администрации и хозяйственную ликвидацию.
Сам же Голдобин, оказавшийся как-то в стороне от бурных собраний, чувствует себя хорошо. К моменту банкротства он является Купеческим старостой – председателем купеческого собрания города. Очередное заседание собрания приходилось на 6 февраля. Разумеется, после волны банкротств всем было не до собрания, да посмеет ли Голдобин там появиться? И вот, 6 февраля Семён Савельевич… появляется на собрании и занимает своё законное место – председателя! На самом заседании очень мало народу, но оно всё равно работает и избирает членов местного Сиротского суда от купечества. Подобного хамства, пожалуй, не ожидали даже заявители в прокуратуру.
Несмотря на грозные заявления, дела у кредиторов идут неважно. Пока идёт прокурорское расследование и готовится суд, Голдобин разворачивает бурную деятельность. Полномочия самоизбранной администрации он не признаёт и продолжает самовольно вести свои дела. Наблюдатели замечают странную деталь. Глава избранной администрации – Н.Е. Фёдоров регулярно наведывается к своему «подопечному» и о чём-то с ним разговаривает. А кто такой этот Фёдоров? До конца не понятно, но известно, что он служит юрисконсультом в некоторых крупных компаниях, которым Голдобин должен. Почему-то Голдобин начинает погашать свои долги, минуя законный порядок, именно перед этими компаниями. «Это преступление!» –кричат газеты, но крик этот ничего не меняет: дела идут! Фёдоров устраивает дела где нужно, ловко «настраивая» хор кредиторов: гася возмущение наиболее шумных, не обращая внимание на тех, кто ведёт себя тише, даже если это – Северный банк. Ну и, конечно, не забывая про себя.
Дом Голдобина обведён жёлтым овалом. Вид с другой стороны Царицы — из центра города
Наконец, в конце апреля 1909 года по делу Голдобина проходит заседание Окружного суда. Суд признаёт Голдобина банкротом, однако никаких злостных намерений в его действиях не усматривает: Голдобин остаётся на свободе. Впрочем, даже такое мягкое решение суда не вступает в законную силу: его немедленно обжалуют в судебную палату. Пока идут судебные дела, а все достижения администрации банкрота сводятся к выборочным платежам некоторым компаниям – Голдобин продолжает контролировать кассу, ведёт дела, ежедневно выручает деньги за проданные товары и списывает в расход крупные суммы. К сентябрю начинает работу новая Администрация, которую возглавляет П.П. Корепин. Произведённые Корепиным проверки показывают, что с 20 января по 1 сентября 1909 г. Голдобин сверх текущих хозяйственных дел тратил деньги кредиторов на адвокатов (5000 рублей), на переводы брату Е.С, Голдобину и его жене (3000 рублей), на содержание дома (от 150 до 522 рубдей ежемесячно), на поездки самого Голдобина в С.-Петербург, Самару, Дубовку, на Кавказ и многое другое. Возмущению общественности нет предела, но дело вязнет, деньги тают, одна администрация сменят другую, а кредиторы всё ждут и никак не могут дождаться не то, что «полного рубля», но и даже тех скромных 30 копеек за каждый рубль, которые как будто бы могли бы появиться в феврале…
В сентябре Голдобин всё же попадает в тюрьму, но по другому делу. Ещё до всяких банкротств на одном из принадлежащих ему пароходов произошёл взрыв парового котла, в результате которого погиб один человек. Голдобин был признан виновным по этому делу и получил в наказание… три месяца тюрьмы. Он был арестован в конце августа 1909 года, на вокзале, с билетом на поезд в кармане. Впрочем, и это пошло ему на пользу: вновь избранная администрация не смогла решить никаких вопросов, поскольку дело застопорилось из-за процедурных тонкостей, связанных с отсутствием должника.
Дело продолжает сыпаться и к новому, 1910 году, отдельные кредиторы начинают подавать в суд на Голдобина напрямую, минуя администрацию. 28 января 1910 г. Гражданский департамент саратовской судебной палаты окончательно устанавливает сумму задолженности Голдобина – 1.168.000 рублей.
К этому времени состав ликвидационной администрации изменился ещё раз и выглядел теперь следующим образом: сам С.С. Голдобин (!), известный уже нам «юрисконсульт» Н.Е. Фёдоров, служащий голдобинской фирмы Юзефович и уехавший из Царицына П.Е. Корепнин. Таким образом, Голдобин не только продолжал управлять своим предприятием, но и захватил власть в ликвидационной администрации. Суд рассматривает вопрос об упразднении этой администрации, но не может принять решения и откладывает его до выяснения обстоятельств.
Поразительные способности по части изворотливости оставляли Голдобина на плаву. Разумеется, дело кончилось «миром»: большинство кредиторов не получили ничего, а Голдобин, «заработав» себе кредиторский миллион, остался Голдобиным. Невероятные способности прославили Голдобина, сохранили память о нём на столетие: до сих пор это – одна из немногих фамилий жителей города, память о котором жива в народе.
Статья написана по материалам публикаций в царицынских газетах 1909-1910 гг.