Часть III. Царицане в Германии – немцы в Царицыне
Продолжение
ч.2 Проблемы первых дней войны
Начало Первой мировой войны стало полной неожиданностью для населения практически всех воюющих стран. Это породило драматическую историю, довольно редко описываемую в литературе и почти неизвестную в отношении Царицына – проблему возвращения людей, бывших в июле 1914 г. в Европе назад, домой и положение германских граждан в Царицыне в то время.
Первые сообщения о том, что где-то там, по другую сторону линии фронта, неожиданно остались жители Царицына, прошли в городских газетах уже 24 июля 1914 г. Царицынский вестник писал об этом: «Из уехавших заграницу нынешней весной и летом царицан некоторые успели вовремя вернуться в Царицын, причём чуть ли не накануне войны. Но большинство царицан вследствие неожиданного объявления Германией войны России застряло заграницей без всякой надежды на скорое возвращение на родину. Затруднительность положения наших соотечественников заграницей увеличивается прекращением почтовых и телеграфных сношений. Как нам передали, все русские подданные отправляются в Данию, где русским посольством и образовавшимся с этой целью комитетом будут приняты меры к обеспечению их существования».
Те же, кому в те роковые дни удалось вернуться, описывали ужасные сцены. На вокзалах Германии царил необычайный наплыв пассажиров разных наций, в том числе и русских… ужасная давка и смятение. «Поезда страшно переполнены и внутри, и на площадках, и даже на крышах вагонов». Очевидцы рассказывали истории о задавленных в давке людях и о пассажирах, убитых срывающимся багажом. «Крик, плач, истерики».
Не легче было и родным, оставшимся дома, в Царицыне. От родственников, из заграницы, не поступало совершенно никаких известий. К концу августа стали поступать сведения о том, что многие мужчины призывного возраста не только не выпускались Германией на родину, но и сразу, на месте, объявлялись военнопленными. Такая судьба постигла, например, бухгалтера царицынского отделения Торгово-Промышленного банка Ханутина, которого угораздило в июле 1914 г. оказаться в Берлине.
«Владелец синематографа «Модерн» Я.Л. Сегель ездил в Петроград наводить справки о своей жене, которая лечилась в Германии. После долгих хлопот и хождений по канцеляриям министерств, посольств и консульств, ему, наконец, удалось установить её местопребывание. Оказалось, что она находится в Берлине и живёт в каком-то отеле. Первую весть о себе г-жа Сегель подала таким образом: находясь в безвыходном положении и не имея возможности послать телеграмму через Копенгаген, она вспомнила, что в Яффе живут её знакомые по Берлину. Она послала в Яффу телеграмму, прося уведомить мужа, что жива, здорова и находится в Берлине». Телеграмму переслали в Царицын. Получив её, Сегель и направился в Петроград, уточнять ситуацию и предпринимать меры. «В Петрограде Сегелю пришлось посылать много телеграмм, стоимость которых доходила от 30 до 60 рублей за каждую. Наконец, местопребывание г-жи Сегель было в точности выяснено и Я.Л. Сегель перевёл ей по телеграфу 800 марок по курсу 60 коп. за марку». Несложно представить себе, насколько разорительны были подобные расходы. Баснословные «от 30 до 60» рублей за каждую телеграмму (простому рабочему за такие деньги нужно было работать не один месяц!) были просто неподъёмны даже для среднего по уровню доходов человека и могли оказаться под силу только человеку богатому.
Вокруг проблемы исчезнувших заграницей родственников стали действовать различные мошенники. Появлялись люди, вроде бы вернувшиеся из-за границы и приезжавшие к родственникам тех, кто заграницей пропал. Эти приехавшие сообщали адреса гостиниц, в которых, якобы, остановились пропавшие родственники. Разумеется, купцы, врачи, инженеры начинали немедленно переводить на эти адреса деньги, причём порой крупные суммы. Проверить же получение этих сумм своевременно было невозможно, поскольку деньги переводились через третьи страны, наиболее часто в первые дни войны – через Испанию. В такую историю попал царицынский врач Тагер, семья которого отдыхала накануне войны в немецком Кольберге.
Случались проблемы и иного рода. В августе 1914 года пропал судебный следователь Второго участка г. Царицына А.К. Суловский. Суловский имел имение в Польше, недалеко от границы с Германией. Безопасные до того места превратились в зону военных действий. Суловский был захвачен немцами прямо в своём имении и взят в плен. Правда, через некоторое время ему удалось освободиться и вернуться в Царицын.
Царицане, кому посчастливилось, возвращались в свой город из-за линии фронта и в августе, и в сентябре, и в октябре. Во второй половине сентября в Царицын смогла вернуться считавшаяся исчезнувшей начальница Мариинской гимназии А.Ф. Колчина.
Портрет преподавателей Мариинской гимназии, 1911 г.
Александра Фёдоровна Колчина, вероятно сидит на этом фото справа от священника, законоучителя гимназии. Возглавив Мариинскую гимназию ещё в сепедине 1880-х гг., Колчина оставалась заведующей до самой революции, проработав на своей должности около тридцати лет. Война застигла Колчину в Гессене, в Наугейме. Царицынский вестник взял у неё интервью.
В этом интервью Колчина рассказала: «Объявление войны было для нас, русских, полной неожиданностью. Никто не ожидал её и не был готов к ней. Первое впечатление было ужасное. Мы сразу почувствовали себя во враждебном лагере. Предупредительные, вежливые и любезные до объявления войны, немцы сразу резко и круто изменили своё отношение к нам и стали грубы и дерзки. Горничные отказались служить у нас, знакомые немцы перестали раскланиваться с нами при встрече. Что удивительнее всего, так это то, что и врачи начали относиться к нам, русским, с нескрываемой ненавистью. Видя, что мы совсем больны, что нам нужны покой и отдых, они не стеснялись говорить нам, что нас сошлют на какой-то необитаемый остров и принудят исполнять тяжёлые работы. Затем начались тягостные и унизительные обыски. Меня обыскивали дважды. Искали оружие и переписку. Корзины, комоды, ящики, столы – всё было осмотрено и перевёрнуто вверх ногами. При этом мне угрожали, что я буду немедленно расстреляна, если у меня найдётся оружие. Само собою разумеется, что никакого оружия у меня не было, но я боялась, как бы мне не подбросили его. К счастью, всё закончилось благополучно и у меня отобрали только паспорт. Вскоре затем против русских была поднята травля в газетах. Их называли дикарями, варварами. Каждый день сообщалось о невероятных победах над нами германских и австрийских войск… Вспоминается мне ещё один ужасный день – день празднования немцами годовщины Седанской битвы. Звонили колокола. Многотысячная толпа немцев, возбуждённая, наэлектризованная, подошла к русским виллам и здесь начало твориться нечто кошмарное. Толпа гоготала, посылала по нашему адресу проклятия, и нам казалось, что сейчас начнётся погром… Русские деньги не принимались немцами и многие из нас очутились в критическом положении… Перед отъездом из Наугейма нам было приказано администрацией явиться на вокзал к 5 часам утра. В то же время в газетах появилось официальное объявление о том, чтобы немецкая публика не оказывала нам при отъезде никакого содействия. На вокзале собралось свыше тысячи русских. Была страшная давка… Под покровом глубокой ночи нас провезли мимо Берлина. Ехать было тесно и неудобно, несмотря на то, что с нас взяли по 155 марок… Из Германии морем добрались до Швеции, а оттуда морем через Ботнический залив в Финляндию». Вот так памятно отдохнула на немецком курорте в 1914 году начальница Мариинской гимназии Царицына А.Ф. Колчина. Бросается в глаза прямо-таки фантастическая стоимость проезда в поезде – 155 марок!
Впрочем, внезапность начала войны застигла врасплох не только русских в Германии, но и немцев в России. Так, 24 июля 1914 г. на пароходе «Симеон Гордый» общества «Самолёт» в Саратов приехали три германских офицера. Ехали немцы из Вольска Саратовской губернии в Царицын, на Орудийный завод (нынешний завод «Баррикады»). Объявление войны застало немецких офицеров в Саратове. Узнав о войне, офицеры сошли на берег и собирались направиться в Ростов, где располагалось американское консульство (после начала войны дипломатические отношения с Германией были разорваны и интересы Германии в России стали представлять США). Капитан «Симеона Гордого» некто Песковский, знал о наличии немецких офицеров на борту своего судна, однако не стал сообщать об этом кому бы то ни было. Случайно узнавший об офицерах прапорщик В.Ф. Бырдин немедленно сообщил о них в полицию, в результате чего они были задержаны в одной из саратовских гостиниц.
Обращение с гражданами Германии в России в 1914 году едва ли было лучшим, чем обращение с русскими в Германии. 26 октября 1914 г., около полудня, в Царицын прибыл поезд с австрийскими и германскими подданными, высланными после объявления войны из Одессы. «Около двух часов дня с вокзала потянулись, сперва по Московской, затем по Спасской улице, по направлению к мосту через Царицу, длинной вереницей подводы, нагруженные корзинами, чемоданами и одеждой. Одновременно по тем же улицам двигались под конвоем одесской полиции высланные, среди которых мелькало довольно много интеллигентных лиц, были и учащиеся. На вопрос… заданный одному гимназисту, относительно времени высылки из Одессы… он ответил, что всем им одесской администрацией было предложено явиться 22 октября на вокзал и в тот же день они были отправлены в Царицын. Всех высланных прибыло в Царицын 415. Пока они размещены на постоялых дворах во 2-й части, затем будут отправлены частью в Чёрный Яр, частью в Красный Яр, в станицу Енотаевскую и в другие места Астраханской губернии».
Положение высланных немцев и австрийцев в Царицыне было сложным. Уже 29 октября, всего через три дня, «чинами сыскного отделения задержаны 5 детей, просивших милостыню. При расспросе их в сыскном отделении оказалось, что все они имеют немецкие фамилии и у всех родители живы… составлен протокол и родители задержанных привлекаются к ответственности».
Обращение с гражданами Германии и даже с немецкими военнопленными было, при всём этом, довольно мягким. Во всяком случае никто не отнимал у них даже денег. Отсюда в Царицыне происходили случаи, просто немыслимые для будущей, Великой Отечественной войны. Например, в тот же день, когда по Царицыну отлавливали попрошайничавших немецких детей, колонна военнопленных германской армии строилась недалеко от пристаней на Волге. Группа военнопленных отделилась от колонны и явилась в администрацию пароходства «Кавказ и Меркурий», расположенного неподалёку. Выяснилось, что колонна должна была вскоре отправляться пешком, вдоль Волги, в Астрахань. Наиболее богатые пленные, имея при себе деньги, решили нанять пароход – чтобы их отвезли, а не заставили бы идти пешком. Пароходство от такого заказа предпочло отказаться, сославшись, при этом, на неизвестность дежурному прогноза погоды (в ноябре это вполне обоснованно, т.к. на Волге уже появлялся лёд). Недовольные, немцы обратились в «Соединённое пароходство» и подрядили там буксирный пароход, заплатив за это 2500 рублей. Но полицейский пристав, осмотрев пароход, путешествие это запретил из-за того, что буксир был крайне мал. В итоге пленные отправились в Астрахань всё-таки по берегу, хотя и не пешком, а по железной дороге, в товарных вагонах.
В целом, надо отметить, что положение пленных и граждан враждебных государств в годы Первой мировой войны было в целом терпимым, а отношения – цивилизованными. Никаких массовых расправ, расстрелов или заключения в концлагеря не было. Всё только начиналось и до ужасов Второй мировой войны было ещё далеко.