В прошлой статье по истории города – об одном из богатейших и известнейших деятелей дореволюционного Царицына Василии Фёдоровиче Лапшине, мы вскользь упомянули о самоубийстве его младшего сына – Александра. Между тем, вокруг факта этого самоубийства есть ряд удивительных странностей и неточностей. В этой статье мы хотим рассказать как об этом эпизоде, так и о некоторых других ошибках, связанных с историей В.Ф. Лапшина.
Итак, газета «Царицынский вестник» 15 октября 1914 года размещает у себя краткую заметку: «Самоубийство А.В. Лапшина», приведём её текст полностью: «Вчера, около часу дня, в своём имении в с. Бекетовке покончил жизнь самоубийством единственный сын Василия Фёдоровича Лапшина Александр Васильевич. Покойный последние дни, перед самоубийством, был мрачен и задумчив. После покойного остались жена и дети. Интересно то, что день его самоубийства совпал с днём смерти его матери, в который ежегодно служатся панихиды. На место происшествия выехал судебный следователь».
В этой краткой заметке уже содержатся неточности, довольно странные с учётом того колоссального масштаба, который был придан событию в городе. Во-первых, эта первая, наспех сделанная статейка, скорее всего написанная репортёром со слов прислуги, содержит единственное упоминание во всех публикациях того времени о том, что жизнь Александра Лапшина окончилась вследствие самоубийства. Все последующие публикации будут обходить этот факт молчанием. Во-вторых, сообщается, что день самоубийства Александра Лапшина «совпал с днём смерти его матери, в который ежегодно служатся панихиды». Это тоже ошибка. Эта ошибка перекочует потом во многие статьи, написанные уже в значительно более позднее время. Но обо всём по порядку.
Александр Лапшин. Фото за книги А.Ю. Авчухова «Время и деньги. Свидетельства истории».
Лапшин-младший, которому уже 34 года – человек в Царицыне известный. На момент смерти он – Директор правления отцовского пароходного общества «Русь», капитал которого оценивается в 4 млн. рублей (баснословная сумма!), известен как домовладелец и меценат. В 1910 году он становится владельцем автомобиля, одного из первых в Царицыне. Разумеется, его самоубийство – обсуждаемое в городе событие. Уже на следующий день, 16 октября, газеты начинают размещать некрологи. Отец, жена, дети и сёстры; Правление и служащие Торгово-промышленного товарищества на паях «Лапшин и К», Правление и служащие Русского на Биби-Эйбат нефтепромышленного акционерного общества, Правление и служащие Акционерного пароходного общества «Русь» – размещают свои некрологи. И во всех этих некрологах, в самом конце – подпись: «Заупокойная литургия будет совершена в четверг, 16-го числа в Успенском соборе».
Как известно, согласно канонам Православной церкви, самоубийцы приравниваются к лицам, погибшим при разбое, относятся к нераскаянным преступникам и отпеванию не подлежат. Между тем, в данном случае мы видим явное нарушение этого правила. Конечно, есть оговорка, что самоубийцами не считаются лица, сведшие счёты с жизнью в состоянии душевного помрачения, то есть когда человек пребывал в состоянии невменяемости. Однако в заметке от 15 октября информации о чём-либо подобном не содержится, сказано лишь, что покойный «последние дни, перед самоубийством, был мрачен и задумчив». Эта информация – явно почерпнута от слуг или близких, о том, что Александр Лапшин сошёл с ума, впал в безумие и т.п. не говорится ничего. Кроме того, в подробной статье, напечатанной в «Царицынском вестнике» в пятницу, 17 октября, повествующей о похоронах и о сложившейся ситуации, о самоубийстве уже вообще не упоминается. Умолчание это странное. Наверняка заупокойная служба по самоубийце вызывала вопросы у обывателя, и газета, будь у редакции какая-то информация об особом благословлении на отпевание, связанное с душевным расстройством покойного, непременно упомянула бы об этом. Но пятничная статья, закрывающая тему А.В. Лапшина, ни словом не обмолвилась об этом.
Между тем похороны Александра Лапшина по своему колоссальному размаху превзошли, кажется, все подобные события в истории Царицына. Описание этого события поражает своей монументальностью и размахом. Ранним утром, 16 октября 1914 года, многолюдная пышная процессия с телом Александра Лапшина выезжает из Бекетовки в Царицын. В 9:00 из Крестовоздвиженской церкви (стоявшей во дворе нынешней современной школы №130, что за Советской площадью) выходит духовенство, выезжающее навстречу процессии. (Ощущение, что хоронят не директора пароходной компании, а как минимум, особу царской крови!). «Впереди следовал на катафалке гроб с останками безвременно скончавшегося несчастного наследника миллионов, А.В. Лапшина. За гробом следовала в пролётке закутанная чёрным крэпом молодая вдова». У Крестовоздвиженской церкви была сделана остановка и отслужена лития. При следовании процессии мимо Вознесенской церкви (стоявшей на месте современного Ворошиловского торгового центра) начинается перезвон колоколов. Духовенство церкви также выходит навстречу процессии. «Затем катафалк, минуя родительский дом, направился прямо к Успенскому собору. В 10 часов раздался благовест в соборе, и храм наполнился народом». Литургия завершилась в 11 часов утра. Далее «Гроб в сопровождении духовенства Покровской, Соборной, Крестовоздвиженской и Кладбищенской церквей в составе шести священников, двух диаконов и хора певчих под управлением Коваленко… направился к кладбищу. Его несли на руках служащие и друзья покойного. Когда траурный кортеж следовал по улицам, двери магазинов отворялись и все выходили на улицу». Александра Лапшина похоронили в фамильном склепе. По окончании, в ресторане «Люкс» состоялся поминальный обед на 200 персон.
Наряду с потрясающей пышностью похорон, в тексте бросается в глаза отсутствие упоминания об отце Александра Лапшина – Василии Фёдоровиче. За гробом следует лишь вдова, а гроб дважды проносят мимо родительского дома. Судя по всему, Лапшин-старший на похоронах отсутствовал – иначе не понятным становится крюк, который сделала процессия, когда шла от Астраханского моста к Успенскому собору, мимо дома В.Ф. Лапшина.
Теперь снова вернёмся к первому сообщению. Газета «Царицынский вестник» написала 15 октября 1914 года о том, что день смерти Александра Лапшина совпал с днём смерти его матери. Эта информация также неправильна, причём газеты противорчит в этом самой же себе. Прасковья Ивановна Лапшина, урождённая Черпакова, скончалась также в осенний день, но не 14 октября. Одиннадцатью годами ранее, 20 сентября 1903 года (№1657) «Царицынский вестник» сообщает: «В.Ф. Лапшин с детьми извещает о кончине жены и матери Прасковьи Ивановны. Вынос тела 21 сентября из Успенского собора». Таким образом, П.И. Лапшина, мать Александра, скончалась 20 сентября 1903 года. Это ещё раз подтверждает, что заметка писалась наспех, без проверки фактов, со слов людей, что-то помнивших про семью Лапшиных, но не точно. Кто знает – насколько точна информация о самоубийстве? Впрочем, случись уж такой ляпсус – газета непременно написала бы опровержение.
Очень часто пишут, что церковь Параскевы, стоящую и до нашего времени в Кировском районе, Лапшин построил в память о жене и о сыне Александре. На самом деле церковь была построена только по жене. Она была освящена 14 октября 1910 года.
В который раз приходится с горечью думать о том, что история Царицына, даже предреволюционных лет – очень плохо знакома нам, когда дело доходит до конкретных фактов и обстоятельств. Перед исследователем открывается зачастую почти чистая область, которую можно заполнять фактами, но так и не заполнить.