Владимир Михайлович Миллер был одним из самых известных людей Царицына. Владелец роскошного замка на берегу Царицы, хозяин заводов и гостиниц, фактический создатель театра «Конкордия», о нём и до сегодняшнего дня не иссякла память, хотя многие существенные детали оказались забытыми. Миллера в Царицыне не любили и часто ругали в газетах. Впрочем, поводы для агрессии и критики он исправно подавал сам.
В феврале 1909 года в Царицыне грянул театральный скандал. К тому времени «Конкордия» и другие концертные площадки, принадлежащие Миллеру (например, зал на углу Успенской и Пушкинской улиц) использовались оперным товариществом, учредителем которого был сам Миллер с компаньонами (товарищество называлось «Миллер-Самсонов-Богатырев»). И вот, в 1909 году получила огласку скверная история, приведшая к краху товарищества.
История была следующая. Кассой товарищества и всеми документами распоряжался единолично Миллер. Случались иногда странности – театр бывал забит посетителями, а сбор от концерта – ничтожен. Проверить же кассу не удавалось даже пайщикам товарищества. Во время бенефиса артистов условия сотрудничества были следующими. Бенефициант должен был заплатить Миллеру 300 рублей, плюс к тому – отдельную плату за вешалку и благотворительный сбор. Остающаяся сумма… нет, шла не артисту. Остающаяся сумма делилась пополам между всё тем же Миллером и уже самим артистом. Сколько же получал артист? Самый крупный гонорар, в результате подобной схемы получил артист Галин. Сумма гонорара составила 5 (пять!) рублей. У других бенефициантов 5 рублей не выходило никогда. Иногда артистам нужно было занять денег. Миллер давал небольшие суммы, причём никогда не давал просто так, а всегда под залог имущества. Так, однажды, когда артисту Гудвилю потребовалось съездить в Петербург, он отдал Миллеру в залог золотую цепочку от часов, стоимостью 50 рублей. Миллер согласился только на 25. Гудвиль заспорил и начался утомительный процесс многократного взвешивания цепочки. В конце концов Гудвиль согласился на миллерово «предложение», но поскольку денег ему не хватало, он предложил Миллеру свою нотную библиотеку, стоимостью в 200 рублей. Миллер взял за 75 (тоже в залог). Когда же Гудвиль решил, по возвращении, вернуть залог, сделать он это смог далеко не сразу.
Скандалы нарастали и в результате артисты решились на бунт: вышли из товарищества. Вышедшими были артисты: Гудвиль, Поплавский, Шихловский, Павловский, Миловидова, Корш и Шеншова. Выйдя, они решили попросить у города сдать им для выступлений зал Общественного собрания. К несчастью для Миллера, узнал он об этом слишком поздно, попытался вмешаться и помешать заключению контракта, но сделать этого не смог. Председатель совета старшин клуба А.К. Воронин в просьбе Миллеру отказал. Тогда Миллер подал на артистов в суд, пытаясь арестовать их имущество. Общественность встала на сторону артистов, в газетах сообщалось, что Миллер завёл себе «белых негров», а театр-сад «Конкордия» назвали «негостеприимной и неприятной ямой, которая зовётся садом».
Миллер разочаровался в своём театре, и заявил публично, что вскоре закроет его. Театр он в итоге не закрыл, а удачно продал – за 100 тысяч рублей, чтобы вложить вырученные деньги в строительство неподалёку нового кинотеатра «Парнас». Так что не удивительно, что относились в Царицыне к Миллеру плохо.
С началом войны Миллера стали за глаза и в открытую называть немцем, что в 1914 году было оскорблением. Чтобы пресечь подобные высказывания Миллер публично заявил, что если кто ещё назовёт его «немцем» — в того он разрядит свой револьвер. Почему-то подействовало, обзывать немцем перестали. Впрочем, «положительный эффект» был тут же утрачен. В первые дни войны (возможно, так просто совпало) Миллер открыл в собственном ресторане «Люкс» кафешантан. В дни, когда всякое увеселение рассматривалось в обществе как порочное, открытие новых увеселений и вовсе было воспринято в штыки. Газеты обрушились на Миллера с громкими отповедями. Пытаясь отбиться от нападающих, Миллер заявил, что кафешантан он открыл не просто так, а именно из патриотических соображений. Суть патриотического посыла, согласно Миллеру, заключалась в том, что он из суммы входной платы (а она составляла 35 копеек) собирается 3 с половиной копейки отчислять в пользу раненых. От обещания совершать столь щедрое пожертвование городская общественность буквально вскипела. Газеты назвали это «трёхкопеечный патриотизм», Дамский комитет (общество жён офицеров Аварского полка) и сам городской голова написали на Миллера жалобу губернатору. В результате разыгравшейся общественной бури и губернаторского гнева Миллеру пришлось закрыть своё заведение.
Фото из личного архива В.М. Миллера в этой статье взяты из сообщества «Уголки старого Царицына«.
Практически сразу случилась следующая неприятность. В сентябре 1914 г. Миллер лично посетил стройку своего будущего кинотеатра «Парнас» и, оказавшись в подвале, был недоволен образовавшимися там завалами земли и щебня. Рабочие начали выносить землю носилками, и в этот момент сверху на одного из них сорвался кирпич. Результат падения – пробитая голова рабочего Павла Нечаева, крестьянина, прибывшего на работы из села Подмостырная слобода, Лебедянского уезда Тамбовской губернии. Рабочий был жив, но попал в больницу, рана была признана серьёзной, подлежащей длительному лечению. Поскольку был он один в Царицыне, без родственников, даже еду себе купить ему было не на что. От имени рабочего обратились к Миллеру с просьбой о денежной помощи – до того момента, когда Нечаев вернётся на ноги. Миллер же просьбу рассмотрел и… отказал. И вновь поднялась буря… «Царицынский вестник», забыв об угрозе револьверной расправы, обозначив заметку «Наши богачи-немцы», написал: «Такой богач, как Миллер, которому русские рабочие в поте лица своего понастроили и продолжают строить дворцы в Царицыне, обязан помочь бедняку, получившему увечье на его постройке». И вновь – жалобы и требования. В результате через два дня Миллер заплатил П. Нечаеву 15 рублей.
Но и на этом несчастья Миллера не закончились. Снова дал о себе знать уже закрытый кафешантан. Газета «Волго-Донской край» сообщала: «Некоторые артисты ресторана «Люкс» после закрытия кафешантана очутились в критическом положении. Одному артисту (г. Жукову) пришлось обратиться за денежной помощью к антрепренеру труппы Софроничу. Но тот ответил: «Что вы, с ума сошли? Вы мне должны, а не я вам. Идите к полицмейстеру и простите себе на дорогу!». Положение женского состава труппы (шансонеток и певиц) гораздо благоприятней. Они аккуратно являются в «Люкс» и, по приглашению посетителей, занимают среди них места за столиками или в отдельных кабинетах, за что выплачивают содержателю хора Софроничу так называемые «штрафы за отлучку». Говорили, что в «Люксе» кафешантан закрыт, а он принял худшую форму, превратив «Люкс» в дом терпимости».
Миллер, выражаясь современным языком, был сильным аллергеном для царицынской общественности. Впрочем, это не мешало ему долгое время успешно вести дела в Царицыне, постоянно приумножая свой капитал. Правда, как оказалось позже, вместо кинотеатра «Парнас» построил Миллер в итоге кинотеатр «Красноармеец».