Встреча гвардейцев Родимцева

 

И.Т. Петраков сообщает: «14-го сентября наша истребительная рота, сформированная из
сотрудников милиции и управления НКВД, занимала оборону по берегу Волги и от
Дома специалистов до дома №13 по Пензенской улице, прикрывая от противника
центральную переправу до прибытия подкрепления из-за Волги». Как известно, на тот момент обстановка в городе складывалась критическая, немцы в нескольких местах прорвались к Волге, удержание Сталинграда оставалось под большим вопросом. 

 

Жилой блок комплекса домов НКВД. Фото Георгий Зельма 

Далее И.Т. Петраков пишет: 

 

Враг был где-то недалеко, но где точно, мы не знали. Я и мой
помощник Ромашков пошли в разведку к площади 9 Января. Из дома военведа немцы
открыли огонь. Метрах в пяти от нас кузов сгоревшей автомашины прошила
автоматная очередь. Рядом перебегали фашисты.

Я приказал Ромашкову всеемте с пятнадцатью бойцами занять
оборону и не дать прорваться противнику к центральной переправе со стороны
площади 9 Января.

 

Площадь 9 января в 1943 г. Внизу по центру стоит знаменитый Дом Павлова. Слева от него — Дом Заболотного, также принимавший участие в обороне

При спуске к Волге, когда я шел к основной группе бойцов
своей роты, невдалеке разорвался снаряд. Я был оглушен и воздушной волной
отброшен в кучу золы. Не помню, сколько пролежал. Один из бойцов заметил меня и
перенес к входу штольни. Бойцы обмыли мое лицо от запекшейся крови, закутали
шинелью. Постепенно я пришел в сознание и смог разобраться в обстановке.

Немцы были уже метрах в ста пятидесяти. Они овладели
Пензенской улицей, заняли некоторые дома специалистов, здание Госбанка, из
которого били из пушек и минометов по городской переправе. Слышны были их
голоса:

— Русь, Волга, буль, буль! Сдавайся!

 

Немцы среди руин Сталинграда

Меня вызвал к телефону член городского комитета обороны А.И.Воронин.
Он приказал удерживать берег.

— Надо продержаться несколько часов, так как уже идет помощь,
— сказал он.

Несмотря на огромное превосходство в людях и вооружении,
немцам не удалось потеснить наших бойцов. Тогда враг решил разведать наши силы.

В лощине, которая шла от дома специалистов к нашему
командному пункту, появился мальчик лет двенадцати. Это вызвало подозрение у
милиционера и он задержал мальчика.

Задержанный оказался весьма смышленым мальчуганом. Он
потребовал, чтобы его отвели к командиру.

— Как зовут тебя? – спросил я его.

— Коля, — ответил он.

Коля рассказал, что отец и мать его убиты при бомбежке, а
сам он с другими жителями скрывался в подвале домов специалистов. Когда немцы
ворвались в этот подвал, одна старуха сказала им что-то по-немецки, и они
послали ее куда-то. Но старуха-немка, должно быть испугалась и скоро вернулась.
Тогда офицер послал его, Колю, пригрозив, что если он не узнает, сколько нас,
то его расстреляют. И не только это рассказал нам мальчик. От него мы узнали о
численности и вооружении немцев. Впоследствии было точно установлено, что
против нас сражался в полном составе первый батальон 194-го пехотного полка
71-й пехотной дивизии 6-й немецкой армии под командованием капитана Гинделянга.

Нас же, прижатых к берегу, было всего человек 60. Около 8 часов вечера мне доложили, что большая группа
немецких автоматчиков под прикрытием пулеметного огня по балке от домов
специалистов продвигается к городской переправе. Около пивного завода немцы
захватили две пушки, расчеты которых погибли, и готовятся открыть из этих пушек
огонь.

 

КВ-1, подбитый у здания НКВД

Сдать переправу – означало сдать центр города. А мы из-за
Волги ждали войска, которые должны прийти на помощь. Высаживаться войска должны
были на центральной переправе.

Переправа от моего командного пункта была в 250 метрах,
пивной завод – в 150 метрах. Я решил контратаковать противника с двух сторон.
Ромашков возглавил группу бойцов из 15 человек. Столько же примерно было и в
моей группе. С криком «ура» одновременно с Ромашковым мы бросились в атаку. По-видимому,
немцы не были осведомлены о нашей численности. Дружная атака завершилась
успехом. Пушки снова были наши. Но положение наше оставалось тяжелым, а главное
– боеприпасы походили к концу.

Стемнело. В небе повисли немецкие ракеты. Авиация противника
продолжала налеты на территорию заводов. В Нефтесиндикате загорелись баки с
горючим. Горящая нефть поплыла по Волге, приближалась уже к нам и грозила
отрезать нас от левого берега, откуда с минуты на минуту ждали помощи.

-Это пострашнее, чем немецкие автоматчики! Неужели погибнем?
– сказал Ромашков, когда мы вышли с ним на берег Волги.

Я молчал. Вдруг мы увидели быстро мчащуюся к нашему берегу моторную
лодку.

Прибыли наши товарищи, работники НКВД. Они привезли нам
боеприпасы. Это сразу подбодрило нас. Было решено до подхода воинских частей
выбить немцев из домов специалистов и из дома Госбанка, откуда они
просматривали переправы и могли сорвать подход наших войск.

Пушки, отбитые у немцев, мы приготовили к стрельбе.
Условились, что атака начнется после пяти орудийных выстрелов. Артиллеристов
среди нас не было. Кое-как при помощи одного нашего работника, который немного
разбирался в артиллерии, я дал выстрел по зданию Госбанка, затем второй,
третий. В цель я, видимо, не попал, так как не умел наводить: открою замок и
верчу рукоятку до тех пор, пока в просвете пушки не увижу цель.

-Смотрите! – вдруг крикнул младший лейтенант Мрыхин,
находившийся при мне.

И видим, что к городской переправе плывет катер с бойцами.
Немцы ведут по нему огонь: снаряды рвутся около катера. Тогда я снова бросился
к пушке и начал бить по домам специалистов, откуда вела огонь вражеская
батарея.

Катер благополучно достиг нашего берега. Из него вышли
полковник И.П.Елин и батальонный комиссар Кукушкин. Вскоре подошло еще
несколько катеров с бойцами. Это были гвардейцы дивизии генерала Родимцева.

 

Полковник Иван Павлович Елин — командир 42-го Гвардейского полка 13-й Гвардейской стрелковой дивизии 

Расположив свой штаб в штольне, полковник Елин пригласил
меня доложить ему обстановку. Тем временем его подразделения быстро заняли окопы и сразу
же открыли огонь по врагу.

С прибытием дивизии Родимцева наш небольшой отряд мог
считать свою задачу выполненной. Но мы не хотели покидать правого берега  Волги, и генерал Родимцев, с которым мне
пришлось встретиться на другой день, разрешил нам остаться в городе.

-Если вы здесь уже обжились, так и оставайтесь в своей
штольне и держитесь, как держались. Ваши люди хорошо знают город, а нам это
важно, мы ведь здесь пока гости, — засмеялся он.

 

Генерал-майор Александр Ильич Родимцев в дни Сталинградской битвы

Помню я, как выйдя из штольни покурить, генерал остановил
проходившего мимо командира:

— Ну как, орел, дела?

— Прекрасно, товарищ гвардии генерал-майор. Только что-то
немцы канонаду усилили, хотят этим громом наше новоселье отметить.

— Да, не нравится им наше новоселье, — сказал генерал. – А
главное, потому, что у нас выгодная, заманчивая позиция. У нас рядом и вода, и
рыбки много, а у немцев с водичкой, ох, как плохо… Волга рядом и жажда сильная,
а попить нельзя. Наши орлы не дадут им напиться.

— Мы жадные на воду, — вставил кто-то из солдат, слушавших
разговор.

— Не можем зря воду расходовать на посторонних, — заметил
другой боец, — Волга обмелеет.

Когда генерал проходил у железнодорожного полотна,
тянувшегося вдоль Волги, я слышал, как бойцы в окопах говорили:

— Куда-то наш батя опять пошел, беспокоится, видимо, за
фланги.

Как заняли гвардейцы позиции, которые мы удерживали до их
прихода, так и простояли тут всю оборону, не сдав врагу ни одного метра.

 

Ну, а дальше разворачивались главные события — героические боевые действия 13-й Гвардейской дивизии в Сталинградской битве. Впереди — борьба за железнодорожный вокзал, за Мамаев Курган, оборона дома Павлова и, конечно, Победа.