Часть I. Всеобщий подъём
К грядущему столетию начала Первой мировой войны, в рамках нашей постоянной рубрики «Памятник героям Великой войны» мы начинаем публикацию серии статей о Царицыне в первые месяцы войны. Особенная атмосфера того периода, широко обсуждавшиеся обществом проблемы, царившие ожидания совершенно утрачены в сегодняшней городской памяти. Между тем время было очень яркое и необычное…
В самые первые дни войны в Царицыне, как практически и во всех воюющих странах, известия о войне, военные манифесты императоров вызвали всеобщее воодушевление. В первые полгода военных действий никто не имел представления ни о сроках, ни о потерях начавшегося всемирного побоища; множество серьёзных людей вполне верили, что в ближайшем времени страну ожидает великая победа – и никак иначе! Это давало основание видеть в войне великое дело, интереснейшее историческое событие, возможность снискать себе славу на том или ином поприще.
Газеты Царицына вышли в первый же день войны со срочным дополнительным выпуском, который произвёл сенсацию. Вот как описывает общее настроение «Царицынский вестник», вышедший 4 августа (22 июля ст.ст.): «Высочайший манифест, опубликованный в срочном выпуске Царицынского вестника, произвёл сенсацию. Телеграммы буквально вырывались из рук газетчиков и с захватывающим интересом тут же прочитывались. На пароходных пристанях наблюдались такие сцены. Подходит пароход. Газетчики взбираются на второй этаж пристани и кричат вместо приветствия: «Высочайший манифест!». Пароход ещё не остановился, но с террасы слышатся просьбы: «Бросайте! Бросайте телеграммы на пароход!». И вслед за этой просьбой летят пятаки и гривенники. Просьбы исполняются и пассажиры, застыв на месте, впиваются глазами в слова».
Текст выступления Николая II перед Государственной Думой
По всему городу начались патриотические манифестации. На следующий же день после объявления войны в городском сквере собралась огромная многотысячная толпа. Произносились речи с призывом борьбы с Австрией и Германией, толпа пела «Боже, царя храни!». Манифестация шла по улицам, впереди несли плакаты с надписями: «Долой Австрию и Германию!», «Да здравствуют Россия и Франция!». Беспрерывное «Ура!» оглашало воздух. Из сквера манифестация прошла через площадь, по Гоголевской улице – к зданию городского полицейского управления. Там был спешно построен духовой оркестр. От полицейского управления толпа двинулась к вокзалу с криками: «Да здравствует Россия!», «Долой Германию!», «Да здравствуют братья-славяне!». Возгласы покрывались громовым несмолкаемым «Ура!». С вокзала толпа прошла к Успенскому собору, где был отсужен благодарственный молебен о даровании победы над врагами». В тот день в Царицыне бушевал страшный ветер, едва не сбивавший с ног человека, впрочем в тот раз он никого не остановил. Через какое-то время пошёл ливень, рассеявший толпу. Другая толпа собралась в саду «Конкордия», где оркестр был заставлен непрерывно играть «Боже, царя храни!» — а толпа скандировала «Ура!». На следующий день был остановлен городской трамвай из-за потасовок, возникающих при посадке существенно возросшего числа пассажиров.
Молебны проходили в те дни во всех храмах. Помимо православных храмов, молебны о даровании победы русскому оружию проходили в мечетях, синагогах и кирхах.
Для мобилизованных и их семей городские столовые организовывали бесплатные обеды. «Ежедневно тысячи человек посещают столовые, получаемым обедом в которых остаются очень довольны. На трамвае и перевозных пароходах через Волгу мобилизованные пользуются бесплатным проездом. Некоторые из жён мобилизованных пытаются также проехать бесплатно, но сами мужья протестуют, говоря: «Получите за жену, спасибо, что нас-то бесплатно возят!»
Николай II читает текст Манифеста с балкона Зименго дворца. Источник
Всеобщая эйфория и вспыхнувшая ненависть в Германии привели к новому, до сих пор почти неслыханному явлению в жизни страны – массовой волне переименований. Немецкие названия и термины, столь распространённые в России ещё со времён Петра I, старались спешно заменить на русские. В первые же дни войны был переименован Санкт-Петербург. Газеты писали о проектах переименования Оренбурга – в Оренград, Екатеринбурга – в Екатериноград. В Царицыне специально изучалось – нет ли чего немецкого в названиях? Ничего такого не было. Впрочем, в конце августа городской брандмейстер г-н Стумбре обратился в городскую управу с ходатайством о замене званий «брандмейстер» и «помощник брандмейстера» на «начальник пожарной команды» и «начальник пожарной части».
Ощущение всеобщего праздника очень скоро развеется. Воодушевление сменится упадком и разочарованием. Но всё это – ещё впереди. Царицын, вместе со всей Россией вступает в последний период существования Империи.