История Волгограда таит в себе многие подробности о жизни дореволюционного города, в том числе и о преступности, существовавшей на городских улицах. Конечно, были в Царицыне преступники крупные, но всё же встречались они редко, зато преступники мелкие водились в больших количествах: воры разных мастей, драчуны, мошенники. Несмотря на отсутствие современных средств связи, фотороботов и прочих вещей, столь помогающих сегодня в розыске преступников, полиция успешно ловила жуликов и в те времена, даже если кражу обнаруживали не сразу.
В ночь на 4 января 1913 года из села Безродного Астраханской губернии (сегодня на этом месте г. Волжский) приехал в Царицын крестьянин Иван Манаев. Переехав по льду через Волгу, он стал подниматься по Гергардовскому взвозу (то есть около мельницы Гергардта, что на Панораме), и не заметил, как у него с воза был похищен дублёный тулуп. Видимо тесно было на взвозе! Обнаружив кражу, Манаев заявил в полицию. Полиция нашла вора! Он был задержан на следующее утро, с тулупом. Вором оказался другой крестьянин – Фёдор Ухнин. При задержании Ухнин сначала отрицал свою причастность к краже, но потом сознался и рассказал, что тулуп он похитил не один, а с сообщником, Павлом Рыбинцевым, которого сразу объявили в городской в розыск.
Впрочем, преступников не всегда приходилось искать, иногда они попадались сами. За день до того, 3 января, по темноте, около восьми часов вечера, в районе Ельшанки, казачий разъезд увидел четверых мужчин, которые несли доски от лесопилен. Казаки и не обратили бы внимания на мужиков, если бы те, при виде казаков, не бросили бы доски и не кинулись бы врассыпную. Казаки бросились за одним из них, и поймали его. Пойманным оказался крестьянином Егором Копылковым. Копылков со страху сознался в систематических кражах леса с лесопилен с сообщниками. К поискам сообщников были приняты меры. Жизнь полиции и тогда была сопряжена не только с поиском преступников, но и с бюрократией. У одного подозреваемого, задержанного в Цареве (сегодня это – Ленинский район), изъяли недопитую бутылку пива и зачем-то приложили её к протоколу. Ошибка эта дорого обошлась государству: попавшая в бюрократический водоворот бутылка странствовала после этого не один месяц по городам и весям страны, окружённая ворохом сопроводительных бумаг.
Бывало, что преступник в наличии был, а потерпевшего – не было. В декабре 1913-го года, по улице Костромской шёл весёлый пьяный человек, а имя его было, как потом показало следствие, Иван Крапивников. Шёл бы Крапивников себе тихо, возможно и дошёл бы до нужного ему места. Но радость переполняла Крапивникова и он шёл, и пел песню, громко, на всю улицу. Радость эта не понравилась дежурившему тут же городовому, который певца задержал, досмотрел и обнаружил при нём брезент, по-видимому краденный. Городовой отвёл Крапивникова в полицейскую часть, где задержанного пришлось уложить спать. Когда же он, по пробуждении, увидел брезент, то сообщил, что не может вспомнить, откуда его взял: видимо украл где-то, а где – не ведомо. Пришлось полиции искать после этого не вора, а потерпевшего.
Старый Царицын был переполнен всякой домашней живностью. Разумеется, и курами. В ночь на 26 декабря 1913 года некто Василий Соколов, оказавшись на улице Ставропольской (эта улица и по сей день существует на Дар-Горе), у дома №26, принадлежавшей Евдокии Фуниной, залез в курятник и украл несколько кур. Уже на следующий день Соколова задержала полиция, вместе с краденным. Соколов сначала пытался убедить полицейских, что куры – его, но это ему не удалось и курицы вскоре вернулись на улицу Ставропольскую.
В Цариыне бывали и ночные громилы, выставлявшие стёкла, подбиравшие ключи к довольно сложным замкам и воровавшие по ночам большие ценности из сундуков крепко спящих хозяев. Это же надо было уметь не просто взломать замок, но сделать это совсем тихо! В апреле 1913 года, как-то ночью, громилы нагрянули в дом поселянки Павлины Найворт, жившей на углу Саратовской и Безымянной улиц (ул. Саратовская сегодня влилась в ул. Мира, место это теперь занимает Планетарий). В сундуке спавшей в соседней комнате поселянки громилы нашли шубу на выхухолевом меху, стоящую 125 рублей (!), разного белья и других вещей на большую сумму. Но и этих удачливых воров полиция поймала!
Однако, иногда городовым приходилось несладко. В том же декабре 1913 года полицией был задержан некий Михаил Шубин. Шубин напился и, сделавшись пьян, учинил буйство. На буйство подоспел городовой Букоев. Попытка усмирить Шубина привела к тому, что Букоев сам оказался побит. Впрочем, Букоев всё равно доставил Шубина по назначению, в участок, откуда и отправился Шубин уже дальше – в судебную камеру. Букоев, как видно, был человеком гуманным, несмотря на побои.
Как видно из криминальных хроник старого Царицына, полиция вполне успешно справлялась со своими обязанностями, хотя жизнь полицейского была непростой: уже в те времена сотрудники полиции остро ощущали на себе жилищный вопрос, но, как видно, на качестве их труда это не сказывалось.